- Лоис, фантастика и фэнтези традиционно считаются мужскими областями. Вам как женщине, вероятно, в начале писательской карьеры пришлось столкнуться с некоторыми трудностями?

- Нет, никаких особенных трудностей, связанных с тем, что я женщина, не было. Никто от меня не отмахивался. Никто не предлагал мне воспользоваться псевдонимом. Впрочем, я далеко не первая женщина-фантаст, у меня есть знаменитые предшественницы - Андре Нортон, которую я считаю своей учительницей, Энн Маккерфи, Урсула Ле Гуин и другие. Так что я не считаю фантастику сугубо мужским занятием. Более того, большyю, чтобы не сказать бульшую, часть американских писателей-фантастов составляют именно женщины, и я немало удивилась тому, что в русской фантастике их так мало.

Кстати, некоторые мои российские читатели, встретив меня на конгрессе, были удивлены, узнав, что я женщина. Возможно, для русского уха моя фамилия звучит "по-мужски"...

- Не расскажете, как и почему вы начали писать?

- Это был довольно сложный период в моей жизни: я оказалась одна в незнакомом городе, с двумя детьми и без работы. Как-то я узнала, что моя соседка пишет фантастику, и довольно успешно. Тогда я подумала: если это под силу ей, почему этого не могу делать я, тем более что мой отец был большим любителем научной фантастики и весь дом был буквально завален подобной литературой. Я взялась за дело, а о результате судить вам.

- С какой скоростью должен работать писатель в США, чтобы жить на литературные заработки?

- Это зависит от степени его популярности, от того, насколько хорошо продаются его книги и сколько ему за них платят. Такой писатель, как Стивен Кинг, может себе позволить издавать одну книгу в год и жить на эти деньги до следующей книги, но таких очень мало. Большинство людей, живущих на литературные заработки, вынуждены издавать две-три книги в год. Очень трудно сочинять в таком напряженном режиме, поэтому большинство писателей, чтобы обеспечить себя, должны работать где-то еще.

- А как работаете вы? Имеется некий жесткий график (столько-то страниц в день или каждый день с такого-то по такое-то время) или же все зависит от вдохновения?

- И то и другое. В удачный день ко мне приходят мысли о развитии событий, я сажусь и начинаю работать. Это растягивается на довольно длительный период, и тогда в "моментах вдохновения" просто нет необходимости. Впрочем, если очень долго работать над одной книгой, она становится слишком большой и не получается законченного произведения. Мне кажется, минимальный срок - это 9 месяцев, максимальный - 16. Дальнейшая работа бесполезна, надо начинать следующую книгу.

- И так рождаются сериалы: К слову сказать, как вы относитесь к сериалам как к явлению?

- Серия - это форма, но никак не содержание. Хороша она или плоха, зависит от того, кто это написал или снял. Лично я полагаю, что любая форма хороша и уместна, пока автор думает о читателях. Но писателя всегда подстерегают два искушения: можно увлечься писанием ради самого процесса, позабыв о тех, кому эти книги читать, либо же, наоборот, не ждать вдохновения и бесконечно эксплуатировать раз удавшиеся образы в расчете исключительно на коммерческий успех.

- Некоторые писатели признаются, что персонажи и сюжеты книг приходят к ним во сне.

- Я нечасто вижу сны и не могу припомнить, чтобы мне снился кто-либо из моих героев... Мне для написания книги нужна идея, причем только одна, но во время работы часто возникает множество побочных тем и мыслей, которые отвлекают от главного. Сосредоточиться и довести до конца задуманное, не забывая и не теряя новые идеи, - это и есть самое сложное.

- Тогда вы, видимо, тщательно планируете сюжет книги?

- Да, у меня имеется первоначальный план, но придерживаться его не получается. Герои начинают своевольничать, у них есть характер, и они не будут поступать вопреки ему. Мои герои предсказуемы в той же мере, что и нормальные, живые люди.

- У них имеются реальные прототипы или они плод вашей фантазии?

- Это собирательные образы, в которых черты совершенно конкретных людей (одного, двух, пяти) накладываются на идею книги. Я беру понемногу от каждого, но это не копирование жизни, а попытка ее создания. В целом можно сказать, что это своего рода "инсайт", вдохновение... Сюжеты приходят сами. Хотя, конечно, приходится много работать. Чтобы писать хорошую фантастику, нужно многое знать, интересоваться развитием науки. Поэтому я стараюсь постоянно учиться. (Кстати говоря, мое настоящее образование и заключалось сначала в потреблении ненормального количества научной фантастики в подростковом возрасте, рассказов отца, инженера по профессии, а затем в прочтении на протяжении десяти лет по пяти книг в неделю из запасников университета.)

У меня нет привычки "садиться и выдумывать" что-либо. Просто, когда я пишу, я как бы нахожусь внутри повествования и событий. В каждой книге меня прежде всего интересует психология героев, особенности их характера. Можно сказать, что герой, сталкиваясь с конкретной ситуацией, сам выбирает, что ему делать; и из таких поступков складывается часть сюжета.

- Такое впечатление, что вы специально ставите своих героев в наиболее трудные, экстремальные ситуации, а затем с улыбкой смотрите, как они из них выпутываются...

- Но ведь это литература, а не реальная жизнь. Одним из преимуществ выдуманных миров является тот факт, что на самом деле никто не страдает, никого не убивают - все это происходит в нашем воображении. И очень хорошо, что мы по-настоящему сопереживаем выдуманным персонажам, попавшим в выдуманную ситуацию, ведь их чувства - подлинные, равно как и наши. Именно поэтому мне интересно наблюдать, как в экстремальной ситуации раскрываются порой самые неожиданные стороны характеров моих персонажей.

- В одной из ваших книг возлюбленная главного героя оказывается в руках террористов. При этом он скорее готов пожертвовать ее жизнью, чем принять их требования, а она заявляет, что он прав и иначе поступить невозможно. Вы тоже сделали бы подобный выбор?

- Нет, я бы предпочла, чтобы меня спасли. Но это я, а мои герои - совершенно самостоятельные личности, хотя кое-что от создателя в них, особенно в женщинах, конечно, есть. Можно сказать, что каждый персонаж в той или иной степени является частью автора (во мне, например, есть понемногу от каждого из моих персонажей), но именно частью, а не отражением или копией. В этом смысле герои иногда "отбиваются от рук" и начинают поступать так, как лично я, например, никогда не поступила бы. Но я предпочитаю оставлять за ними право на личную инициативу и свободу выбора.

- А какой философии в жизни придерживаетесь лично вы? Верите ли вы в существование неких сверхъестественных сил?

- Я не дуалист, но и не материалист. Дуалист -- это тот, кто верит в разделимость тела и души, воспринимая их по отдельности. Я же считаю, что душа и тело столь же неотъемлемые части друг друга, как музыка и музыкальный инструмент. Душа, тело и бытие человека -- вот три части, из которых формируется человеческое сознание, а как следствие и жизнь... Вы задали очень серьезный вопрос, на который я не могу ответить в двух словах.

- Писатели-фантасты - это люди, ежедневно творящие будущее. Каким вам видится будущее нашей планеты?

- Любое придуманное будущее в конечном счете становится настоящим, а затем - прошлым... Когда я училась в школе, в фантастических книгах было, к примеру, много рассуждений о возможности управлять погодой. Мы все видим, к чему это привело.

Каждому времени соответствует свое будущее. Оговорюсь сразу: хотя я и пишу фантастику, я не футуролог и далека от составления глобальных прогнозов. На мой взгляд, интересы человечества переключатся с развития технологий и машинерии на естественные науки. Будущее представляется мне эпохой колоссального развития биологии, генетики, медицины, психологии... Кроме того, я очень надеюсь, что люди, наконец, найдут способы сопротивления манипулированию (и начнут учить этому детей в школах), а конфликтология окончательно станет одной из областей профилактической медицины.

- На 5-м Конгрессе фантастов России вы вместе с вашими коллегами-писателями и русскими военными учеными приняли участие в дискуссии, посвященной войнам грядущего. Давайте коснемся этой непростой темы.

- Я считаю, что лучшее место для войн - это фантастика. Войны в реальной жизни - это плохо. Война дорогостояща, она приносит боль и потери; гораздо лучше было бы потратить деньги на любой другой проект. Страны, вовлеченные в войну, не в состоянии поддерживать программы исследования космоса, продвигать человечество к звездам; не могут они позволить себе и многого другого. Создание будущего - игра для богатых культур; нищета же в состоянии лишь "переделывать" прошлое.

Тем не менее, по безжалостной логике конкуренции, все страны вовлечены в стремление проявить готовность к войне; эта граница проведена, увы, худшими, а не лучшими из нас. Если говорить о США, американцы в своей массе ничего не знают о войне. Причем это касается и самих военных. У американцев есть хроническое "слепое пятно" в размышлениях о войне - теоретически возможную войну все они представляют происходящей где-либо еще, не здесь.

Что до меня лично, то я как гражданин заинтересована прежде всего в тех направлениях, которые могут привести к снижению риска войны и военной угрозы. В реальной жизни мне нравится скучать. Но когда я выступаю в качестве писателя, фантаста, мои интересы становятся прямо противоположными - мне нужно создавать захватывающие сюжеты, иногда жестокие, в которых мои герои, при необходимости, проходят проверку на прочность.

- Ваша компетентность в военных вопросах вызвала удивление не только у рядовых читателей, но и у профессионалов.

- Для того, чтобы войны на страницах моих произведений выглядели убедительно, в том числе и для людей, имеющих реальный опыт, я вынуждена задумываться над тем, какие же географические и технологические изменения могут происходить в созданном мной мире. Моя серия приключений Майлза Форкосигана начинается с не слишком оригинального экскурса в научно-фантастическую астрогеографию - примерного представления сценария определенных и ограниченных прыжков между звездными системами посредством пространственно-временных тоннелей. В терминах тактики и стратегии пространственно-временной тоннель эквивалентен проливам, переходам через горы, а особенно мостам и тоннелям, усугубленным и имеющим странные, эксцентричные размеры. Таким образом, я могу брать из реальной истории рассказы о сражениях, происходивших около подобного рода "узких мест", и экстраполировать их, а нередко и упрощать - это все-таки роман...

География и технология намечают стратегию. Взаимодействуя между собой, география и технология определяют границы физически возможного, между которыми, в свою очередь, определяются границы возможного психологически и финансово. Если желания кого-либо из персонажей случайно превосходят его возможности, то вот вам и трагедия. Хорошие стратеги часто определяют границы своих возможностей именно на пересечении географии и технологии.

История предоставляет нам массу захватывающих примеров подобных приключений. Если говорить о географии, то Евгений Савойский или Ганнибал преодолели горы, "которые невозможно перейти", а Лоуренс проигнорировал географию и повел свои армии туда, куда они, в принципе, не могли пройти.

Случаи из области технологии включают в себя как позитивные, так и негативные примеры. Это ставшие каноническими истории о "горячих головах" из числа младших офицеров (каким, например, был адмирал Риковер в истории США), отстаивавших новые средства и методы перед старшим поколением, учившемся на опыте прошлой войны и применявшем не ложные уроки, но уроки, ложно понятые.

Вообще, наука и технология как увеличительное стекло проявляют в человеке хорошее и дурное.

- Вы говорили, что вас больше всего занимает психология. А что вы скажете о психологии войны?

- Психология войны и военного искусства, армий и военных систем восхищает и ужасает меня. Как-то раз, когда я смотрела по телевизору на ряды парней, марширующих гусиным шагом, я подумала: "Да уж... Не думаю, что нашлась бы хоть небольшая группка женщин, которые делали бы нечто со столь же неподражаемо бестолковым видом и воспринимали это всерьез".

"Правило логистики по Буджолд", выведенное мною на примере семьи из четырех человек, загружающей машину, чтобы отправиться в отпуск, гласит: хаос, сопутствующий запуску любого проекта, находится в квадратичной зависимости от количества участвующих людей. По этому правилу вооруженные силы и их психологические техники создания групповой сплоченности - это воистину сверхфантастический способ самоорганизации людей. И при этом поразительно мощный.

- А все же, почему люди воюют?

- Вопрос о том, почему человечество воюет, дает писателям широкое поле для исследования. Войны делятся на несколько типов; и мы можем бесконечно развлекаться их классификацией - захватнические, оборонительные, революционные, войны клептократии, войны из-за кражи земель, вандализм или борьба за доминирование культур, религий, языков.

Предотвращение войн в будущем потребует реального и правдивого понимания причин их возникновения. Даже случайное исследование может быть достаточно скрупулезным и принести плоды в виде знаний, которые не позволят этим причинам повториться. Четкое мышление как никогда прежде выходит на первый план вместе с необходимостью в людях, которые все это запишут и научат этому других. Ложные стереотипы представлений друг о друге, свойственные конфликтующим личностям, столь же смертельны для них, как ложные карты для тактиков.

- Вы полагаете, что войны можно будет предотвращать? Но как вы себе это представляете?

- Возможно, стоит применить к войне не исторический или политический, а инженерный подход. Определить войну как предотвратимый несчастный случай, социальную катастрофу, которая не должна произойти и которая происходит потому, что что-то пошло неправильно. И эту неправильность нужно вытащить из-под обломков и разработать новые процедуры, уничтожающие самую возможность повторения этого несчастного случая раз и навсегда.

Антивоенное мышление, которого я придерживаюсь как в книгах, так и в жизни, всегда слишком подвержено эмоциям и недостаточно подвергалось добросовестному анализу. Смутное мышление не годится для новой дисциплины, профилактики войн; и мы опять приходим к необходимости заставлять наше животное начало сопротивляться очарованию войны. Я не представляю себе простых ответов и быстрых решений в этой области. Даже если изучение того, что мы должны сделать, начнется в младших классах школы, это, возможно, окажется слишком трудным для нас. И все же перемены возможны, они происходят, не могут не происходить.

- Лоис, в свое время многие философы полагали, что чем просвещеннее будет человечество, тем меньше у него будет охоты уничтожать себе подобных:

- Раньше надеялись и на то, что распространение демократии сократит войны; однако до сих пор этого не произошло. Мне кажется, что ситуация изменится к лучшему, если будут созданы совершенно особые детекторы лжи, распознающие фальшивую риторику и тенденциозность средств массовой информации. СМИ и те, кто за ними стоит, слишком преуспели в манипуляции общественным сознанием и пользуются этим не только во имя благих целей. Может ли наша способность отделять чепуху от полезной информации сопротивляться этому нажиму? Пока нет. Я убеждена, что умению вырабатывать иммунитет к пропаганде надо учить так же, как умению пользоваться чековой книжкой.

- Давайте вернемся в созданные вами миры. Один из них весьма напоминает современную Россию. Это случайность?

- Автор, даже пишущий фантастику, вряд ли может отключиться полностью от окружающей действительности. Да и нужно ли это? Нам выпало жить в довольно интересное время, невольно вспоминается старинное китайское проклятие: "Да чтоб ты жил в эпоху перемен!" Такие исторические моменты всегда интересны для исследования, и прежде всего для изучения психологии человека, которому сегодня постоянно приходится выбирать, и выбор этот часто сложен и неоднозначен. К примеру, с абстрактной точки зрения мир, конечно, лучше войны, но в реальности приходится следовать за событиями и поступать по-иному.

Разумеется, мир, в котором живет писатель, его личность отражаются в его книгах, в словах, принципах и поступках героев, но я бы не сказала, что целенаправленно "списывала" что-то с России или какой-либо другой страны. Та же Колония Бета, в которой некоторые видят улучшенный вариант США на самом деле скорее пародия на современное демократическое социальное государство западного типа. Ну и, конечно, попытка обратить внимание на его противоречия и существующий там вроде бы незаметный, но от того не менее тотальный контроль над личностью, а также другие проблемы. Кстати говоря, я считаю, что идеальных общественных систем не существует.

- Хотелось бы знать, какое впечатление на вас произвела реальная современная Россия?

- Из всей России я видела только Санкт-Петербург, который сильно отличается от американских городов и больше похож на европейские города, черты которых впитал в себя. Для любителя архитектуры и истории одна поездка в Петербург заменит длительное европейское турне. Это очень красивый город, буквально пропитанный прошлым. У меня периодически возникало ощущение, что сейчас дверь откроется и войдут дамы и кавалеры в туалетах прошлых веков. И это не говоря об изумительной архитектуре, рядом с которой иные европейские дворцы - просто так себе домики...

Все это производит грандиозное впечатление; тем более жаль, что эти великолепные здания сплошь и рядом увешаны рекламными плакатами. Это создает неприятный контраст; кроме того, бoльшая часть рекламы - на английском... Это так странно. Я попыталась себе представить свои ощущения, если бы я вышла из дома и увидела множество рекламы на русском...

А вообще я очень рада, что собралась с духом и приехала в вашу страну. Впечатления были разными, но сильными и, конечно, незабываемыми.

- А с русской литературой вы были знакомы?

- Увы... Когда я училась в колледже, мы изучали произведения некоторых русских писателей, но сейчас я вряд ли вспомню, даже приблизительно, что именно я читала... Хотя у меня осталось стойкое уважение к Толстому, Достоевскому, Гоголю - действительно великим писателям. Кстати, мне очень понравилось, что русские фантасты почитают Гоголя как основоположника русской фантастики и фэнтези, и даже провели очаровательную акцию у памятника писателю.

- Кстати о русских фантастах. Как вы восприняли вручение вам премии "Странник"?

- Я была удивлена и растрогана. Насколько я поняла, "Странник" является наградой, аналогичной премии "Небьюла". Кроме того, сама статуэтка - настоящее произведение искусства, мне хотелось бы иметь ее на рабочем столе, даже если бы она и не была столь престижной наградой. Для меня это была большая и приятная неожиданность, я до сих пор не свыклась до конца с известностью.

- Эта награда адекватно отражает вашу популярность в России. Как вы думаете, чем именно ваши книги привлекают нашего читателя?

- Скорее всего, дело в том, что человеческие характеры, чувства, переживания не зависят от территориальных границ и интересны как по ту, так и по эту сторону океана. Преодоление собственной ущербности, принятие вызова - вот то, чем, на мой взгляд, привлекает многих, в том числе и российских читателей, Майлз Форкасиган. Пример человека, победившего судьбу, всегда вселяет некоторую уверенность, а, значит, побуждает к действию.

И, конечно же, мне следует поблагодарить русских издателей, которые обеспечили перевод книг на русский язык и распространение тиражей.

- А что вы думаете о переводах ваших книг и о российских почитателях вашего таланта, с которыми вы встречались?

- Я думаю, что переводы хорошие, если бы они были плохими, то, во-первых, я была бы у вас куда менее популярна. А во-вторых, получала бы много писем на эту тему от русских читателей, владеющих английским. И еще: мне нравится, как иллюстрируют мои книги русские художники, поскольку у них больше свободы и меньше рамок, в которые они загнаны. Американские художники иллюстрируют все книги на один лад.

Поклонники же везде одинаковы: что в Америке, что во Франции, что в России. Все ходят с чемоданами книг и подписывают их, все они объединяются, чтобы обсудить понравившиеся книги. Я рада этому явлению, чего может желать человек пишущий, как ни того, что его произведения востребованы.

Книга - это симбиоз реального, напечатанного на бумаге текста и идеального - того, что в голове у читателя. А поскольку все мы разные, то люди, беря в руки один и тот же текст, в итоге читают совершенно разные книги. Я не пытаюсь контролировать то, что получается в результате такого совместного творчества писателя и читателей. Это невозможно и ненужно.

Я знаю, что в большинстве своем мои поклонники конструируют в своих головах из написанного мною текста очень хорошие книги, но мне было бы смешно и неприятно, если бы кто-то начал претендовать на абсолютную истину и объяснять другим, что же я на самом деле имела в виду.

- А конкретно о русских читателях вы что-то можете сказать?

- К сожалению, программа моего короткого визита была очень насыщенной и у меня не было возможности ответить всем, кто хотел со мной встретиться. По-настоящему интересно и без давления надоедливого регламента пообщаться с читателями мне удалось дважды. Первый раз меня "умыкнули" прямо с акции подписания книг мои русские почитательницы Анна и Екатерина, за что им большое спасибо. К этому моменту мне порядком надоела ежедневная ресторанная еда, а девушки нашли милое, уютное кафе, в котором мы вкусно поели и замечательно пообщались. Хотя я чувствовала себя немножко виноватой, как школьница, улизнувшая с занятий поесть мороженого.

Второй раз я почему-то задержалась в баре на первом этаже гостиницы. Время было позднее, я сидела за столиком, и ко мне подошли люди. Мы разговаривали несколько часов, но, несмотря на усталость, мне было очень интересно. По крайней мере, я перестала ощущать языковой барьер. Русские читатели вообще меня очень порадовали и растрогали. Множество людей подходили ко мне в перерывах между мероприятиями, задавали вопросы, просили подписать книги, дарили сувениры... В результате я везу домой множество милых вещей, которые будут напоминать мне о России. Правда, сумка моя теперь увеличилась почти вдвое.

- Планируете ли вы еще приехать в Россию?

- Возможно, лет через пять я вернусь. В мире так много интересного, мне хотелось бы увидеть как можно больше, мне нравится учиться...

28 октября 2000

ИЗ ДОСЬЕ НГ

Лоис Мак-Мастер Буджолд родилась 2 ноября 1949 г. в городе Колумбус, штат Огайо. С 1968-го по 1972 г. училась в Государственном университете Огайо, но не окончила его. Сочинять фантастику начала в 1982 г., в 1985 г. предложила издателям свой первый рассказ, после чего у писательницы были куплены все три написанные к тому времени романа, которые были опубликованы в 1986 г.

Буджолд награждена тремя премиями "Хьюго" (Hugo award) в номинации "роман" ( это больше, чем у любого другого автора, за исключением Роберта А.Хайнлайна), премией журнала "Локус" (Locus Award), премией "Небьюла". В сентябре 2000 г. на проходившем в Санкт-Петербурге 5-м Конгрессе фантастов России ей была вручена награда в номинации "Мастер издалека".